Мы выжили. Начало. - Страница 76

— Вот именно!

— Приехали, — развел я руками.

Григорьев поднялся с грохотом отодвинув стул, подошел к нам и посмотрел сначла на меня, потом на Вовку и спросил:

— Вы знаете что вы сделали?

— КАМАЗ поломали? — предположил я.

— Да хрен с ним с КАМАЗом! Вы плиты перекрытия обрушили, тем самым придавив два пулеметных гнезда и точку корректировщика, а еще не дали расстрелять МБД и помогли продержаться первой ГБР до подхода комендантской роты и роты мотострелков, — расплылся в улыбке Григорьев, а потом схватил меня за плечи и начал трясти, — у черти Хабаровские!

— Мы вообще-то Приморские…

— Да какая разница! Рюмки берем, — кивнул он на поднос, потом вытянулся, приняв официальный вид, — от лица командования объединенных гарнизонов объявляю вам благодарность!

Палыч и особист тоже встали с рюмками в руках, а Григорьев как будто чего-то ждал…

— Служу постапокалептической России! — гаркнул вдруг Вовка.

— Ну вот как с ними, а? — спросил у майора Григорьев, — ладно, спасибо вам мужики.

Мы выпили, Григорьев сразу наполнил рюмки и сказал:

— Садитесь, товарищ майор вам расскажет, о том, как вы помогли уничтожить последнюю крупную группу НОАК.

— И на сколько эта группировка была крупной, полтора миллиарда поместилось на последнем этаже телецентра?

— Порядка трехсот человек, — ответил майор, — и зря вы язвите, именно эта группировка последний месяц доставила больше всего хлопот, они были хорошо вооружены и экипированы, и мало того, шесть стволов 120-мм минометов были готовы открыть огонь по команде корректировщика, они ждали, когда основные наши силы втянуться на площадь, и готовили они эту засаду тщательно и не менее чем две недели, только начинать планировали не завтра… а подкачала дисциплина — несколько человек скажем так ушли в самоход, элементарно хотели есть, и напоролись на патруль внутреннего периметра, ну а дальше вы знаете, только вот я не пойму, что вы там взорвали?

— Эм… да там у них баул был на крыше, провода, мины какие-то, не понимаю я в этом, — ответил я, — ну мы когда гранатометчика и остальных уничтожили, я БК к гранатомету расстрелял ну и решили уходить, а внизу да, кто-то копошился, вот мы и решили подстраховаться — две гранаты этим баулом придавили на люке. Китайцы видно полезли, ну и бабах…

— Хороший бабах, согласен, — кивнул Григорьев

— Жаль только… что из гранатомета не попал нихрена.

— Зато шуму наделал и заставил на себя отвлечься… здание филармонии только жалко.

— Я его тоже разрушил?

— Нет, — улыбнулся майор, — это уже наши мотострелки со «Шмелями» постарались, в том районе сейчас еще две ГБР работают, зачищают… по крайнему докладу, вместе с двухсотыми, трехсотыми и пленными уже двести восемьдесят насчитали.

— Хм… т. е. получается, что не зайди мы в этот телецентр по предложению Пал Палыча погреться, все могло быть очень плохо?

— Получается так, во всяком случае, центр города мы бы потеряли, потеряли бы большинство мобильных сил, техники… много что потеряли бы потом, со временем…

— Да уж чуть было не было, как говориться, — закончив писать, сказал Пал Палыч.

— В общем так, от нарядов освобождаетесь на неделю, отдыхайте, а там как решите, — сказал Григорьев, — и вот еще что, соберетесь ехать когда, не стесняйтесь, просите… в рамках разумного, что нужно… ну там топливо, провизия, боеприпасами можем поделиться. Да и группу в сопровождение можем обеспечить.

Григорьев разлил наверное дорогой виски по рюмкам:

— Ну, за вас, путешественники!

— Мы «снегоходы»! — со смешной физиономией заявил Вовка.

— Тогда за снегоходов!

— Мы бы это, поесть уже пошли бы, товарищ полковник, — сказал я.

— Конечно, можете идти.

Сдав, как выяснилось, нихрена не работающие радиостанции, потом оружие, пошли к себе.

— Не понял, — подергал Вовка запертую дверь.

— Что ты там не понял? — раздался из-за двери голос Натальи.

— Так, открывай…

— Ага! Два раза! Вот идите туда, где вы там геройствовали, камикадзе хреновы!

Я опустился по стене на пол и начал смеяться:

— Какая прелесть… Вов, прикинь, это первая в твоей жизни семейная сцена.

— Это кто там ржет? — снова крикнула Наталья из-за двери, — Смешно тебе? А нам вот нихрена не смешно!

— Наташ, ну хватит уже?

Замок щелкнул, в дверях показалась Наталья с красными от слез глазами.

— Дураки! Что вы туда полезли? — сказала она, повисла на Вовке и заревела.

— Ну все… все обошлось же, — успокаивал ее Вовка.

— А если бы не обошлось? — шмыгала носом Наталья.

— Ну обошлось же, — сказал я.

— Обошлось, — передразнила меня она, покривлявшись, — чего расселся? Иди Маню успокаивай… с ночи, как грохот боя начался, лежит и в потолок пялится… на завтрак не ходила…

Поднялся и прошел в комнату. Маша лежала, что называется пластом и да, смотрела в потолок, своими бездонными глазами полными слез. Я присел на пол рядом с матрасом…

— Маш… идем, поедим? Что-то так есть охота, а?

Маша повернула голову.

— Ты меня с собой бери на свои дежурства, потому что если тебя убьют, то что я буду делать? У меня никого же не осталось, — она резко поднялась, села на колени и наотмашь влепила мне пощечину, потом вторую, — понимаешь? Никого! Никого! А если и ты сгинешь?

На третьем замахе я поймал ее руку за тонкое запястье, больно блин, она замахнулась другой, поймал вторую и прижал ее тонкое, невесомее тело к себе.

— Все… успокойся, я не сгину, обещаю.

Маша обмякла, прижалась ко мне и глубоко с дрожью выдохнула.

— Ну вот, как и говорил тот капитан — и поощрили и люлей выписали, — сказал Вовка, — ну что, пойдем, поедим, а?